Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Глава 6.8. Допрос на полиграфе

  За Алиной пришли только после обеда. Она успела неплохо выспаться после бессонной ночи. На этот раз её привели не в кабинет Морозова, а в лабораторию, расположенную в здании внутри комплекса «большого дома». Из окна лаборатории Алина увидела двор, посреди него овальный газон, пронизанный шестью дорожками. У дальней стены располагалась выгородка. Алина вспомнила, что такие выгородки устраивают для экранирования от промышленных электромагнитных полей датчиков чувствительных приборов, таких, как электроэнцефаллограф. Снаружи выгородки на широком лабораторном столе стояло несколько самописцев. В лаборатории помимо Морозова находился мужчина в белом халате, во внешности которого было что-то садистское. Крючковатый нос, длинные костистые тощие пальцы и выбритый до блеска бильярдного шара череп придавали ему сходство с Кощеем Бессмертным. Когда ввели Алину, он радостно хлопнул в ладоши и хрюкнул от нетерпения. 
   — Это устройство называется «полиграфом» или «детектором лжи», — начал Морозов. — Эксперт нашей лаборатории товарищ Шариков подготовит вас к испытанию. 
   — Пожалуйте, мадемуазель, в креслице, — прохрюкал Шариков, приглашая кивком «бильярдного шара» по направлению к открытой железной двери корабельного типа, — Не забудьте предварительно оголиться по пояс.
   Алина вошла в тесное помещение, большую часть которого занимало стоящее посередине кресло, напоминающее кресло в кабинете стоматолога. Когда Алина села в него, Шариков начал накладывать электроды и манжеты, сначала на голову и лицо, затем на тело и руки, закончил пальцами. Особую неприязнь вызвали прикосновения Шарикова при накладывании датчиков на грудь: он неоднократно облапал её, несколько раз переклеивая электроды. Когда с датчиками было закончено, лаборант достал шприц.
   — Только не это! — возмутилась Алина. — Я не желаю, чтобы в меня вводили какую-нибудь дрянь.
   — А это не дрянь, а «эликсир правды». Всего один кубик, и вы будете говорить чистую правду.
   — Тогда зачем этот цирк с датчиками?
   — Одно другому не помеха, — прохрюкал Шариков и полез в лабораторный шкаф за ампулой.
   Неожиданно упаковка ампул выскользнула у него из рук и вдребезги разбилась о металлический пол выгородки.
   — Вот чёрт! — выругался он.
   — У тебя что, опять руки трясутся? — на шум заглянул в выгородку Морозов. 
   — Не понимаю, как это вышло, держал вроде крепко, — оправдывался Шариков. — Придётся открывать неприкосновенный запас.
   — Шевелись, только побыстрее.
   — Спешка нужна при ловле блох, — ответил Шариков, бережно достав из сейфа новую упаковку ампул, и важно проговорил: 
   — Последняя… 
   Аккуратно закрыв сейф, он направился к выгородке. Не пройдя и двух шагов он непонятно обо что споткнулся (пол лаборатории был абсолютно ровным) и рухнул костлявым задом прямо на коробку. Раздался хруст раздавленных стеклянных ампул.
   — А-а-а-а! — разом заорали Шариков и Морозов, один от ужаса и боли, другой от гнева.
   Шариков прилёг рядом с расплющенной упаковкой. Из пораненного осколками зада торчали стекла раздавленных ампул. Периодически вскрикивая, он трясущимися пальцами стал выковыривать торчащие осколки. Затем принялся перебирать стекла в упаковке, пытаясь найти хоть одну целую ампулу.
   — Это же надо, ни одной ампулы! — всхлипывая простонал он. На его лице было выражение полной растерянности.
   — Товарищи, я уже замерзла, нельзя ли побыстрее, — напомнила Алина.
   — Хватит возиться, работай без эликсира, — приказал Морозов. — А ты чего радуешься, мы и так выведем тебя на чистую воду.
   Шариков закрыл металлическую дверь выгородки и попытался сесть в кресло, стоящее у стола с самописцами. Неожиданная боль пронзила его тощее тело. Он с воплем вскочил, держась за пораненный зад. Алина и Морозов засмеялись.
   — Лаврентий Павлович, посмотрите пожалуйста, что там у меня ещё торчит? — простонал он после безуспешной попытки осмотреть задницу, предварительно сняв штаны и сделав полный оборот вокруг оси, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом.
   — Ты что, охренел! — возмутился Морозов. — Чтобы подполковник КГБ ковырялся в жопе у какого-то мужика! Ты за кого меня принимаешь? Закончишь работу — сбегаешь в санчасть. Не велик барин, поработаешь стоя!
   Шарикову пришлось подчиниться. Морозов сел напротив наблюдательного окошка, взял в руки микрофон и проговорил Алине:
   — Я буду задавать вопросы, на которые вам надлежит отвечать либо «да», либо «нет». Перед вами лежит лист бумаги и карандаш. Задумайте однозначное число и напишите его.
   Алина нарисовала ноль.
   — Сейчас я буду называть числа, а вы на каждую будете отвечать «нет». 
   Шариков перебрал все цифры от единицы до девяти, Алина бойко отвечала требуемое «нет». Закончив опрос он переговорил с Шариковым. Тот что-то долго высматривал в кривулях, вычерченных самописцами, периодически пожимая плечами. 
   — Вы какую цифру написали, — спросил Морозов у Алины.
   — Ноль.
   — Я что вас просил?
   — Написать однозначное число. Насколько я помню арифметику из курса начальной школы, ноль всегда был однозначным числом.
   — Умничаем? — грозно прохрипел офицер КГБ с высшем образованием. — В ваших же интересах правильно настроить прибор.
   — А вы спросите: «ноль», а я отвечу: «нет», — предложила Алина.
   — Хорошо, ноль?
   — Нет.
   Перья самописцев разом подпрыгнули и «прилипли» к ограничителю. От неожиданного эффекта Шариков ойкнул. 
   — Что там опять у тебя произошло? — повернулся к нему Морозов.
   — Никогда такого не было, просто чертовщина какая-то, — мямлил он в своё оправдание.
   Шариков показал на застывшие в положении максимума перья самописцев. Он начал щелкать переключателями, уменьшая чувствительность приборов, перья не отлипали. 
   — А вы у меня спросите любую другую цифру, предложила Алина, — я так не терплю ложь…
   — Пять? — спросил Морозов.
   — Нет, — ответила Алина, после чего перья самописцев разом «отлипли» и стали вырисовывать привычные кривые в диапазоне чувствительности датчиков.
   — О, заработало! — обрадовался Шариков.
   — Предупреждаю, за срыв допроса я напишу на вас рапорт! — официальным тоном пригрозил Шарикову Морозов.
   — Я ни в чём не виноват, аппаратура полностью исправна!
   — Расскажете об этом начальнику управления! Снять датчики!
   — Извините за вопрос, Лаврентий Павлович, — вмешалась Алина, — меня теперь отпустят?
   — Не вижу оснований.
   — А вы читали сегодняшние газеты?
   Морозов подпрыгнул, как ужаленный:
   — Откуда вам известно, что там написано?
   — Из ваших мыслей. Как сегодня вас увидела, сразу поняла, что только это вас и гложет. Что, разнос получили от начальства? У вас из кармана торчит краешек какой-то газеты.
   Морозов достал экземпляр «Ленинградской правды». 
   — А вы не простая…
   — А вы сомневались? Для того чтобы развеять ваши сомнения в моих способностях, достаточно пересказать одну статью, приснившуюся этой ночью, будто бы она напечатана в разделе «Новости спорта» одной из Ленинградских газет?
   — Попробуйте.
   — Статья называется «В духе сталинских репрессий». В ней говорится о небезызвестной в буддийских кругах гражданке Власовой, недавно вернувшейся из Тибета. Во время паломничества её постигло божественное озарение. Чтобы проверить обретённый дар, она приняла участие в лотерее «Спортлото». Ей небывало повезло: выпал выигрыш одновременно в двух лотереях одного тиража. Но вместо вручения честно выигранных денег гражданку посадили в отдельную камеру в «большом доме», где пытаются сфабриковать различные обвинения: сначала в мошенничестве, затем в шпионаже в пользу КНР. Все обвинения рушатся как карточные домики, но её заставляют сознаться в том, чего она никогда не совершала, вкалывают лекарственные препараты, допрашивают на «детекторе лжи». Товарищи, опасайтесь выигрывать в советских лотереях! И самое главное: автором этой честной статьи является честный следователь КГБ подполковник Морозов Лаврентий Павлович!
   — Вот это наглость! — вмешался Шариков. — Лаврентий Павлович, за такие слова я бы её лично вздернул на дверях камеры, как бездомную кошку.
   — Я бы тоже, если бы это не было чистой правдой. На, полюбуйся! — бросил он на самописец смятую газету.
   Бегло прочитав статью, Шариков сделал вывод:
   — Как вы могли, товарищ Морозов, раскрыть секретную информацию в областной газете?
   — Ты что, с дуба рухнул? Я прекрасно знаю, что такое служебная тайна.
   — А я не уверен! Надо предложить начальнику управления проверить вас на «детекторе лжи». Боюсь что «детектор» подтвердит вашу причастность к разглашению служебной тайны.
   Алина заметила, как в гневе вспыхнули глаза Морозова. Он готов был тут же удушить Шарикова. Но через мгновение, видимо, представил, как Шариков с умным видом расшифровывает его «ложь» на полиграфе, и, с трудом сдерживаясь, предложил:
   — Я тут недавно погорячился и пообещал написать на вас рапорт за срыв допроса. Извините, товарищ Шариков. Теперь я вижу, что это происки этой ведьмы, — указал он на Алину.
   — Я тоже пока не буду предлагать начальнику управления «прозондировать» вас. Удивляет другое: откуда ведьме знать об утренней газете, если она всю ночь просидела в камере?
   — Не знаю, я предложил начальнику управления «потрясти» редакцию, но там работают такие уважаемые люди, мы не можем без огласки посадить их в камеру и допросить.
   — Товарищи, надеюсь, вы понимаете, что я не являюсь теперь безвестной, — вмешалась Алина в «дружескую» беседу коллег. — Вы не можете меня теперь, как обещали, тихонько удавить на дверях камеры. В ваших интересах меня как можно быстрее отпустить, чтобы я, получив выигрыш, смогла выступить в печати с опровержением…
   — Ах ты сука! — решил сорвать на Алине свой гнев Морозов. Схватив резиновую дубинку, «случайно» висевшую на вешалке под фуражками, он бросился к привязанной в кресле девушке. Размахнувшись в попытке со всей силы ударить Алину, но потерял равновесие и грохнулся на дорогостоящие приборы.
   — А-а-а-а!!! — заорали разом чекисты, теперь уже Морозов от боли, а Шариков от досады из-за уничтоженных приборов. 
   В это время дверь распахнулась и на пороге показался офицер в генеральских погонах. Шариков перестал орать и вытянулся по стойке «смирно». Морозов продолжал голосить, придерживая рукой неестественно скрюченную другую руку:
   — Доктора мне, доктора!
   Генерал огляделся и спросил:
   — Что за комедию вы здесь разыгрываете?
   Заметив генерала, Морозов застыл словно кролик перед удавом, превозмогая боль. 
   — Товарищ Морозов хотел применить на допросе недопустимые методы физического воздействия, но оступился, сломал мой полиграф и разбил две коробки с ампулами дорогостоящего препарата, — четко отрапортовал Шариков.
   — Кто такая? — спросил генерал у Алины.
   Алина представилась.
   — Та самая?
   — Да, китайская шпионка! — перебил Морозов.
   — Вами, товарищ Морозов, займётся служебное расследование, — сказал генерал, и, повернувшись к Алине, произнёс: — Вот вы какая, героиня сегодняшних газет! Ко мне в кабинет её, срочно, — скомандовал он появившемуся в дверях конвоиру.
   Генерал вышел. Шариков торопливо принялся освобождать от датчиков Алину, а Морозов прохрипел:
   — Ну и морда ты, Шариков, не зря тебя родители назвали Мордарием, как таких земля носит!
   — Во-первых, моё имя не Мордарий, а Мардарий, во-вторых, я не виноват! — залепетал он в своё оправдание. — «Эликсир правды» попал в моё тело через осколки, торчащие из задницы, и я нахожусь под его действием, поэтому рассказал всё как было.
   — Из твоего «правдивого» рассказа вышло, что я твоей задницей передавил все ампулы, не так ли?
   — Это неадекватная речевая активность, только и всего.
   Пока коллеги продолжали «мило беседовать», Алина проследовала за конвоиром. У порога она повернулась и неожиданно произнесла:
   — Спасибо за помощь, товарищи!
   — Чего? — грозно прорычали Морозов и Шариков.
   — Это я не вам, а товарищам комбригу и главному инженеру. Я ваша должница и долг отдам непременно!

 Навигация по главам:

Предыдущая      ◄      Начало текущей      ►      Следующая