Глава 6.9. Генерал КГБ Калугин
Алину провели через приёмную, в которой ожидало несколько человек, в просторный кабинет. За широким столом сидел уже известный Алине генерал. Как только Алину ввели, он тут же предложил ей сесть в мягкое кожаное кресло, вышел из-за стола и занял кресло напротив.
— Первый заместитель начальника Управления КГБ по Ленинграду и области Олег Данилович Калугин, — представился генерал.
— Алина Сергеевна Власова, — в ответ ещё раз представилась Алина.
— Извините, Алина Сергеевна, за недоразумение, связанное с вашим незаконным задержанием. От себя лично и от имени Управления прошу у вас прощения за их действия. Виновные будут строго наказаны!
— Спасибо, Олег Данилович, — поблагодарила Алина. — Меня теперь отпустят?
— Непременно! Только разрешите задать вам несколько вопросов?
«Опять допрос! Можно подумать, он ничего не спросит, если на его «разрешите» отвечу «нет»», — подумала Алина, но корректно промолчала.
— Как давно вы исповедуете буддизм? — начал генерал.
— Около года.
— Что подвигло вас к этому?
— Я случайно оказалась на Приморском проспекте у дацана, когда его посещал Далай-лама. Он взглянул на меня, и этого пронизывающего взгляда было достаточно для смены моего мировоззрения.
— Вы хотите сказать, что «случайно» прогуливались в течение нескольких часов недалеко от дацана, чтобы оказаться в первых радах «случайных прохожих», желающих увидеть Далай-ламу?
Алина вспомнила, как вокруг дацана всё время шныряли какие-то личности спортивного телосложения в одинаковых гражданских костюмах и фотографировали.
— Вы хорошо осведомлены, товарищ генерал.
— Конечно! В нашем архиве имеется несколько фотографий, где запечатлен Далай-лама на вашем фоне. О чём вы разговаривали?
— Он что-то спросил по-тибетски, но я ничего не поняла. Затем я подумала, что нужно что-то ответить, чтобы не обидеть Его Святейшество, и на всякий случай сказала «спасибо».
— И, тем не менее, после этого он прислал вам вызов. Странно…
— Не он, а настоятель одного из монастырей вблизи Лхасы.
— А как этот настоятель узнал о необходимости прислать вам вызов?
— На следующий день ко мне пришёл представитель от Ленинградского общества буддистов, я его попросила сделать вызов.
— Назовите имя вашего гостя.
— Он не представился, а мне было всё равно, так как жить я с ним не собиралась.
Генерал подошёл к столу, вынул из ящика несколько фотографий и разложил на столе:
— Подойдите сюда и посмотрите. Узнаёте среди них вашего гостя?
Алина указала на фотографию Агвана Лобсана Доржиева.
— Я его и потом встречала, после моего возвращения домой он предложил мне провести несколько лекций о Тибете, но имени его я так и не спросила.
— Как же вы к нему обращались?
— Я привыкла к тому, что если человек не хочет назвать своего имени, то на это у него есть причины.
— Тогда спрошу прямо: кто такой Агван Лобсан Доржиев?
Алина сделала вид, что напрягает память, и ответила:
— Это организатор строительства Санкт-Петербургского дацана, умерший в 1938-ом году в тюремной больнице.
— Не называл ли ваш гость себя этим именем?
— Нет, но он рассказал мне историю строительства дацана и поведал биографию Доржиева, вам пересказать её?
— Не надо, я её знаю. Вы утверждаете, что путешествовали по Тибету как паломница в составе группы монахов, назовите их имена?
— У всех тибетцев такие сложные имена, что я запомнила лишь одного: ламу Ньима Дагпа.
— Странно, что вы забыли остальных.
— С остальными я практически не общалась, так как они совершенно не знали английского языка, к тому же были почтенного возраста. Ньима Дагпа был самым молодым из паломников, мы с ним подружились.
Генерал попросил рассказать поподробнее о молодом ламе, и Алина поведала ему всё, что знала со слов самого Ринпоче. Показала якобы его подарок — мантию с символом Бон. Генерал был удовлетворён.
— А теперь расскажите самое главное: как, где и когда вы вернулись в СССР?
На этот вопрос Алина не знала ответа, но после недолгого размышления восстановила в памяти карту и сблефовала:
— Денег на обратную дорогу на самолёте не оставалось, я пересекла китайско-советскую границу на автобусе из Урумчи (столицы Синцзян-Уйгурского автономного района) до Алма-Аты где-то в начале мая этого года. Затем добиралась на поездах.
— Так вот почему ваша фамилия нигде не фигурирует в списках пассажиров авиалиний и в списках граждан, прошедших таможню аэропорта. Теперь понятно.
Алина была рада, что генерал ей поверил.
— Чем теперь занимаетесь?
— В Тибете меня обучили врачеванию. Хочу организовать кооператив, чтобы опробовать себя в этом деле. Вы, вероятно, знаете о сеансах массового излечения людей в стенах буддистского общества? Я владею этим умением тоже, но считаю более эффективной индивидуальную практику.
— Вы можете что-нибудь продемонстрировать?
— Не здесь же! Приходите ко мне на сеанс, когда откроется мой кооператив. Я вас приму без очереди и бесплатно.
— Я настаиваю на немедленной демонстрации. Считайте это следственным экспериментом.
— Хорошо, тогда мне придётся попросить вас раздеться для осмотра.
Генерал вышел в приёмную, извинился перед посетителями и приказал адъютанту до особого распоряжения никого к нему не впускать. Затем замкнул дверь на ключ и разделся по пояс. Алина осмотрела ауру генерала, но особых отклонений не обнаружила. Тогда она обратила внимание на незначительное отклонение в нижней части живота:
— В этом месте вас ничего не беспокоит?
— Врачи обнаружили камни в почках и предлагают операцию.
— Ложитесь на диван, сейчас попробуем камни раздробить.
Генерал улыбнулся улыбкой недоверия, но послушно улегся на диван. Алина потерла ладони, разожгла свою целительную ауру и сфокусировала её в районе почек. Генерал чувствовал приятное жжение и вибрацию во всех внутренних полостях нижней части живота. Минут через десять Алина прекратила сеанс, сославшись на усталость.
— В общем, неплохо, — поблагодарил генерал, — но убедительного эффекта нет.
— Я ещё только учусь, поэтому эффект незаметен. Возможно, для вашего случая одного сеанса маловато. Обратитесь к своему врачу, может быть, он зафиксирует положительные изменения.
Генерал придирчиво разгладил кожу в нижней части живота:
— Хотя, постойте, куда делся шрам от операции? Он раньше был здесь. Фантастика! — глаза генерала вспыхнули от изумления. — Вот это эффект!
Сомнения генерала в отношении личности Алины разом отпали:
— А они сомневались! Всё этот прохвост — внучатый племянник пионера-героя Павлика Морозова! Весь в дедушку! И отец, говорят, был такой же, недаром назвали его в честь дяди Павликом. Им бы только оболгать ни в чём не повинного человека, отца родного не пожалеют! А Лаврентий-то, хорош! Не разобравшись, сажает человека, допрашивает, пытает, а сам тем временем чешет языком так, что рождается статейка в «Ленинградской правде». Ох и молодец, этот корреспондент: не только подловил болтуна, но и подписался его именем!
— Я вас попрошу, Олег Данилович, проследить, чтобы Лаврентий Павлович не обрушил свою злобу на честного корреспондента.
— Ха! Не те времена, когда можно было хватать кого угодно и сажать на сколько угодно. Сейчас эпоха гласности и возрождения демократии.
— Тем не менее меня схватили, а Лаврентий Павлович грозился меня повесить на дверях моей камеры, утверждал, что никто даже не спохватится, если я исчезну.
— Напишите заявление, а мы проведём по нему служебное расследование.
Пока генерал одевался, Алина быстро написала несколько строк заявления.
— Как хорошо было во внешней разведке, там было понятно: кто свой, кто чужой. А здесь такая мерзость! — себе под нос бубнил генерал. — И контингент подобрался подобающий: то доносец на ближнего состряпают, то мерзавца подошлют. Я очищу Управление от негодяев!
Одевшись, генерал отомкнул дверь и скомандовал адъютанту:
— Срочно к подъезду мою машину!
Генерал над чем-то размышлял:
— Вас я, конечно, отпущу. Но у нас есть устоявшаяся практика, согласно которой многие обвинения можно снять взамен согласия с нами сотрудничать. Я бы вас отпустил и без этого, но сами видите, какие люди у нас работают. Мне нужно ваше фиктивное согласие на внештатную работу в нашей структуре под моим личным руководством, чтобы в случае чего иметь весомый довод в свою пользу, если посыпятся на меня доносы. Не спешите отказываться. Заданий вам я давать не буду, но и вас никто не тронет. Вы даже будете получать жалование, если захотите.
— Я понимаю, что моё согласие нужно лишь для вашего спокойствия. Жалование мне не надо. Шариковых и Морозовых я не боюсь. Но прежде чем написать заявление, хочу поставить ряд условий. Первое: на заявление не будет даты, второе: оно будет лежать в вашем сейфе, третье: вы отпустите находящуюся у вас Гольдштейн Басю Львовну.
— А это кто такая?
— Её схватили из-за обвинений в отношении мужа.
— Скажите, зачем она вам?
— Она хороший терапевт и я планирую нанять её главным врачом.
— Теперь понятно. Я постараюсь помочь ей, если вы подпишите согласие на внештатную работу.
Алина написала требуемую бумагу, оставив дату открытой. Олег Данилович её прочитал, одобрил и спрятал в личный сейф:
— Поздравляю вас, Алина Сергеевна, со вступлением в ряды сотрудников государственной безопасности. Теперь пройдёмте в мою машину.
Генерал подвез Алину сначала до конторы «Спортлото», где та получила выигрыш, затем до дома. Увидев довольно скромное жилище, генерал намекнул невзначай, что если бы Алина захотела стать штатной сотрудницей КГБ, она смогла бы без очереди улучшить жилищные условия. Алина обещала подумать, в ответ предложив Олегу Даниловичу стать постоянным клиентом медицинского кооператива «Панацея», на что тот с удовольствием согласился.
