Глава 7.14. Из неформалов в демократы всего лишь шаг
Ангелина не стала заходить в камеру вслед за Уксусом, предпочтя остаться в коридоре. Она решила за ночь изучить планировку здания и, если удастся, найти кабинет Морозова. Неожиданно её внимание привлекло промелькнувшее светлое тело. Это был призрак. Ангелина вмиг догнала его и приказала:
— Остановись и представься ангелу, пропащая душа!
— Попков Петр Сергеевич, бывший Первый секретарь Ленинградского обкома партии, расстрелян в октябре 1950 года.
— Я рыцарь Света Дева Ангелина, пришла в эту обитель зла по доброй воли, — в ответ представилась Ангелина. — Я слышала о первом секретаре Попкове, знаю твои проступки и заслуги. Знаю также то, что тебя посмертно реабилитировали.
— О реабилитации мне известно, только от этого мне не легче. Я застрял здесь по неведомой причине, видимо, за что-то наказан.
— Я уполномочена Повелителем отпускать грехи всем покаявшимся, что должно облегчить их участь на Страшном Суде, которому не подвластны мирские законы. Там на чаши весов будут положены не только заслуги и промахи, но и нечто большее. По цвету твоей ауры я вижу, что ты был небезгрешен.
— Я раскаиваюсь во всех совершённых неблаговидных поступках. У местных приведений я пользуюсь уважением за дела по организации обороны Ленинграда во время блокады, они даже разрешили мне поселиться отдельно от всех в «Ленинской камере». Теперь я их лидер, поэтому прошу не за себя, а за них. Как бы я ни хотел покинуть эту обитель, но пока в Шпалерной тюрьме останется хотя бы один призрак, моё место тут! Решите сначала их проблемы.
— А ты молодец, Петр Сергеевич, не бежишь, как крыса с тонущего корабля, а стоишь горой за своих товарищей по несчастью. Я непременно выполню твою просьбу, но позже. Сейчас мне самой нужна помощь. За помощь ангелу на Страшном Суде гарантировано отпущение грехов. Ты согласен мне помочь?
— При жизни я был атеистом, теперь в этом раскаиваюсь и готов помочь Рыцарю Света.
— Тогда слушай. Несколько дней назад сюда попала некая Алина Власова, наделенная сверхчеловеческими способностями. Её допрашивал следователь Морозов.
— О, Дэви Алина произвела фурор в нашей скромной монотонной жизни. Она попала в камеру, где обитает душа одного из моих товарищей, осужденного вместе со мной по «Ленинградскому делу». Она обещала нам помочь выбраться отсюда, прислав того, кто сможет это сделать. Слава Богу, она исполнила своё обещание, да так быстро! Очевидно, она рассказала вам, Дева Ангелина, о наших страданиях и вы явились!
— Я явилась по доброй воле, а не по чьей-либо просьбе. Как ты её назвал, Дэви Алина? Значит, она открыто причисляет себя к клану дэвов. А ты догадываешься, что бывает за помощь дьяволу?
— Мой товарищ ей не помогал, но две души присягнули на верность, после того как увидели, что она способна проходить сквозь стены! Она обещала вернуться и забрать их с собой.
— Мне нужны будут имена предателей. Я догадалась об этой её способности после того, как лично увидела её разгуливающей по улицам в то время, когда она должна надежно сидеть в тюрьме. Мне нужны подробности её пребывания в этих стенах. Кто её допрашивал, кто выпустил на свободу?
— Следствие вел подполковник Морозов Лаврентий Павлович. Допрашивал её на детекторе лжи лаборант по фамилии Шариков, имени не помню.
— Уж не тот самый Полиграф Полиграфович из романа Булгакова? — впервые за беседу пошутила Ангелина.
— Я не читал Булгакова, но детектор лжи называется полиграфом. Так вот, те самые две души, присягнувшие демону на верность, учинили погром в лаборатории в момент допроса, о чём потом хвастались в камере. На шум погрома заявился один из руководителей управления КГБ генерал Калугин Олег Данилович, после чего персонами Морозова и Шарикова заинтересовалась служба собственной безопасности. По опыту знаю, что на этих ни в чём не повинных чекистов будет сфабриковано дело, после чего их в лучшем случае с позором выгонят из органов, а в худшем — посадят за превышение полномочий.
— Кто выпустил демона на свободу?
— Генерал Калугин.
— Покажешь мне его завтра, хочу взглянуть ему в лицо. И пострадавших чекистов тоже, постараюсь им помочь. А сейчас покажи их кабинеты и все входы-выходы. Предатели ещё здесь?
— Да, они в камере на нижнем ярусе.
— Тогда туда не пойдём. Я не хочу, чтобы предатели меня увидели и передали о моём появлении демону. Как их имена?
— Не знаю, но утром непременно спрошу своего товарища по несчастью.
— Спроси, а помочь вам всем вернуться к Свету я обещаю не ранее, как предателей заберёт демон, только об этом пока никому не говори, даже другу.
Всю ночь приведение и ангел бродили по комплексу зданий «большого дома», просачиваясь сквозь решетчатые двери. Попков показал «Мост вздохов» на переходе из Шпалерной тюрьмы в здание управления КГБ. Охраной они, по вполне понятным причинам, замечены не были.
— А вот и кабинет подполковника Морозова Лаврентия Павловича, — показал Попков на дверь под номером 13 в конце одного из бесконечных коридоров «большого дома». — Здесь раньше был туалет, но его недавно переделали лично для Морозова.
— Что вы можете сказать об этом человеке?
— Честный коммунист, защитник социалистического строя, образцовый исполнитель, не задающий лишних вопросов начальству, но туповат. На допросах пользуется одним и тем же приёмом: привести обвиняемого в изумление. Перед подследственным он выкладывает три почти одинаковых статьи Уголовного кодекса, по которым проходят все диссидентские дела: 190-прим., 70-ю и подрасстрельную 64-ю. Если подследственный соглашается помочь следствию, то есть стучать, он обещает того осудить по 190-й, с возможной заменой лишения свободы условным сроком, а если отказывается, то сулит обвиняемому более суровую статью. Через этот кабинет прошли все так называемые диссиденты — так теперь называют ренегатов, которым не нравятся идеи коммунизма. Ещё четыре года назад Морозов был капитаном, а сейчас уже подполковник. Это продвижение он честно заслужил в беспрестанной борьбе и истинными врагами социализма, издающими и распространяющими подрывную литературу.
Утро Ангелина встретила на пороге кабинета Калугина, отправив Попкова за именами пособников Алины.
Войдя вслед за генералом в кабинет, Ангелина некоторое время изучала его. Всё указывало на порядочность этого человека, которого очень трудно будет скомпрометировать. В кабинет зашёл толи секретарь, толи адъютант с папкой:
— Олег Данилович, примите, пожалуйста, документы в ваш адрес.
— Спасибо. Доложите о происшедшем за ночь.
— Есть! Ночью компания панков нарисовала половой член на разводном пролёте Литейного моста.
— Почему ночью не доложили? Какие приняты меры?
— Организатор арестован. Начальник Управления в курсе. Он распорядился паники не поднимать, толпу с моста разогнать, а мост к утру перекрасить. Все его указания выполнены. Сейчас движение по мосту перекрыто, ждём, когда высохнет краска.
— Кто же асфальт красит! Надо было просто смыть свежую краску.
— Мы не осмелились нарушить приказ начальника Управления.
— А своя голова на плечах есть? Чем вы будете думать, когда вас пошлют в разведку? Кому поручено вести расследование по этому делу?
— Пока никаких распоряжений по этому поводу не было. Докладывают, что задержанный выкрикивал проклятия в адрес всего нашего Управления, за исключением подполковника Морозова. Может поручить Лаврентию Павловичу допросить задержанного?
— Ни в коем случае, Морозов под следствием. Я сам допрошу задержанного. Что за фрукт? Досье на него имеется?
— У нас имеется досье на всех диссидентов и неформалов. Архивариусы ищут. Пока лишь известна его кличка: Уксус.
— Как только найдёте досье, мигом его ко мне, а через десять минут — задержанного на допрос. И вот ещё что, задержанного не бить!
— Есть, — отрапортовал офицер и выскочил исполнять приказание.
Генерал сел перебирать свежие бумаги.
Ангелине было интересно прочитать его мысли. Не зная, как это сделать, она интуитивно наложила ладони на голову Калугина. Тут же ей показалось, что Калугин заговорил, не раскрывая рта:
«И это называется честь нации. Два рапорта друг на друга: Шариков на Морозова, а Морозов — на Шарикова. Какой-то бред, чертовщина. Неужели и это проделки Власовой? Но как она избавила меня от застарелого шрама! Надо продумать, как лучше её задействовать против этих профанов из начальничков по партийному набору, что с подачи Джуны упекли меня в Ленинград. Сумела, падла, догадаться! Хорошо ещё, Горбачёв заступился. Понятно, ему не выгодно усиливать органы госбезопасности. В его целях раздувать очаг противоречий внутри опасного органа. Разделяй и властвуй — не им придумано. А Власова видит будущее лучше Джуны. Отгадать сразу две комбинации в лотерее никто не способен, кроме истинного оракула. Пусть пока поживёт в неведении и благодарности к наивному доброму дяде, отпустившему милую девочку за красивые глазки. Одно только непонятно: как ей удалось узнать о статье в газете? Неужели она ещё способнее, чем я предполагаю! Власова должна оставаться моим личным агентом. Её надо огородить от Морозовых, Шариковых и начальника Управления. С её помощью мне гарантировано не только возвращение в Москву, но и место председателя КГБ СССР, а там не за горами и место Генсека».
Ангелина отшатнулась, услышав коварные мысли порядочного на вид чекиста в генеральских погонах. Как удачно, что она догадалась о способе прочтения мыслей, которому её почему-то не обучили ни Повелитель, ни Харон. Она вспомнила, что и многие другие способности она сначала познавала сама, а затем получала некие объяснения. «Странное обстоятельство, не правда ли?» — мелькнула крамольная мысль, навеянная кознями, таящимися в голове опального генерала.
Через несколько минут явился всё тот же офицер с досье на Уксуса. Генерал ещё раз напомнил о желании допросить задержанного и принялся изучать досье, отложив остальные бумаги. Досье состояло всего из нескольких страниц, что указывало на то, что до сих пор Уксус не представлял для КГБ никакого интереса.
Через десять минут ввели Уксуса. Видя пред собой погоны генерала, молодой человек испугался. Ангелина это поняла по округлившимся от ужаса его глазам. Чтобы в таком состоянии молодой человек не сболтнул лишнего, Ангелина решила взять его под телепатический контроль прикосновением руки.
— Фамилия, имя, отчество, — начал генерал стандартную часть допроса.
— Уксус, — ответил задержанный.
— Шутим, Бонафеде Георгий Владимирович! — огрызнулся генерал. — Откуда такая странная фамилия?
— От папы, естественно.
— Он что, иностранец?
— А вы прочитайте в той папочке, что лежит перед вами на столе, там, похоже, всё написано, а то я не помню, — Ангелина понятия не имела о биографии Уксуса, поэтому не знала, что за него отвечать на столь простые вопросы.
— Грубить изволите, Георгий Владимирович. Вы хоть понимаете, что сейчас решается ваша судьба. Я хочу понять кто вы: враг нашего государства или запутавшийся честный гражданин. От этого зависит срок, через который вы выйдете на свободу. Пока на вашем лбу написано пятнадцать лет. Рисуете вы неплохо, а читать умеете? Прочитайте тогда вот эту статью Уголовного кодекса, под номером шестьдесят четыре…
— Это за что же? За мелкое хулиганство? Вы, Олег Данилович, не правильно прочитали слово после цифры «пятнадцать», там написано не «лет», а «суток». А статья мне грозит даже не семидесятая, а сто девяностая, — вспомнила Ангелина метод работы Морозова, коим недавно поделился Попков. По-видимому, этим методом не брезгуют даже генералы.
— А вы не по возрасту хорошо знаете Уголовный кодекс. Готовитесь провести остаток жизни за решёткой? И даже знаете моё имя, я не припомню, чтобы вам представлялся.
— Я умею читать не только надписи на лбу, но и таблички на дверях, — нашлась Ангелина, поняв свою оплошность.
— Так вот, чтобы там действительно оказалось слово «суток», вы должны честно ответить на все мои вопросы. Кто вас, простого труженика и солиста ансамбля, надоумил пойти на акцию против КГБ?
— Никто. Это был душевный порыв после того, как я прочитал статью вашего следователя Морозова в «Ленинградской правде».
— Вы читаете газеты? Не похоже…
— Вы правы, но я их только иногда читаю, сидя на унитазе.
— И кто же вам подбросил эту газету?
— Не знаю. Это случилось после репетиции в «Доме культуры». Нестерпимо заболел живот…
— Понимаю, правду вы говорить не желаете! Скажите прямо: вам вручила газету гражданка Власова Алина Сергеевна?
— А кто это?
— Амнезия…
— Нет, назовите её кличку.
— У неё нет клички. Это та самая гражданка, о которой было написано в столь шокировавшей вас статье.
— Ах, да, теперь припоминаю. Но я действительно прочитал статью именно таким образом. Неожиданно на меня нашло умопомрачение. Я взял эту газету, принёс друзьям и предложил провести акцию в поддержку следователя Морозова. Ни о какой Власовой я и не думал, нахрена она мне сдалась?
— А нахрена вам сдался Морозов? Он ваш родственник, друг, знакомый? Может, вы его нештатный сотрудник?
— Морозова я никогда не видел. Просто нашло умопомрачение, причём не только на меня, на всех. Мы решили посвятить эту акцию в его защиту, чтобы этого честного офицера не уволили из ваших рядов.
— А с чего вы взяли, что подполковнику ГКБ Морозову угрожает опасность? В статье об этом не написано.
— Не знаю. Если это не так, считайте, что нарисовали картинку на мосту мы без политического умысла, просто так, порисовать захотелось. Картинка-то понравилась? Готов посвятить её лично вам…
— Вон! Наглец! Конвойный! — не выдержал генерал.
На крики вошёл конвоир.
— В камеру этого мерзавца!
Уксуса увели. Генерал нервно ходил из угла в угол, бубня ругательства себе под нос.
— Ну, Лаврентий, скотина! — единственное, что смогла разобрать Ангелина. Когда генерал плюхнулся в кресло, она наложила на его голову руки, чтобы прочитать мысли:
— «Организовать такое! Теперь всё дерьмо невозможно будет удержать в пределах города, оно непременно выльется наружу и доплывёт до Москвы».
В дверь постучали и вошёл всё тот же офицер:
— Олег Данилович, у здания собирается толпа в защиту прав и свобод Георгия Бонафеде: панки, демократы, священнослужители, замечены даже иностранные граждане с видеокамерами. Начальник Управления приказал срочно выпустить Бонафеде на свободу. Оказывается, у него родственники – итальянцы, может возникнуть международный скандал.
— Так вот откуда такая странная фамилия!
— Начальнику Управления уже доложили, что Бонафеде — знаменитый итальянский род, чьё родословное древо исчисляется чуть ли не от Ноя. Среди членов рода есть даже сподвижник Гарибальди, а прямые предки задержанного были приглашены из Италии для отделки мозаикой одного из соборов. О графе Бонафеде упоминается даже в мемуарах известного авантюриста Казановы.
— Откуда такие подробности стали известны начальнику Управления?
— Как только стала собираться толпа, архивариусы срочно подготовили историческую справку.
— Вот тебе и простой советский панк по кличке Уксус! Распорядитесь от моего имени установить за ним наблюдение. Всех, кто в толпе, взять на заметку!
Ангелина поняла, что её присутствие в «большом доме» излишне. Осталось только поблагодарить дух Попкова, который оказался сразу за дверьми кабинета Калугина.
— Имена предателей: Лихорубов Нестор Иванович — бывший комбриг, и Гаскоинов Фридрих Карлович — бывший инженер Кировского завода.
— Спасибо, Петр Сергеевич, я доложу Повелителю об оказанной помощи и обязательно вернусь исполнить обещанное, до свидания…
Ангелина незаметно проскользнула через проходную Управления КГБ, которую осаждала разношёрстная толпа. Руководил массой мужчина средних лет с бородкой, которую обычно носят интеллигенты. Увидев среди осаждающих Чудотворца и Фумихиро, Ангелина сделала им знак приблизиться.
— Сейчас Уксуса, точнее Георгия Бонафеде, выпустят. За ним будет установлена слежка, поэтому не засветитесь.
— Фумихиро, отвезите Деву Ангелину ко мне домой и дождитесь меня. Я же просто обязан встретить друга на пороге тюрьмы, куда угодил он по моей вине.
— Откуда толпа? Мы справились бы без помощи общественности.
— Её привел вон тот человек. Я его знаю. Это художник Юлий Андреевич Рыбаков. Он демократ и правозащитник. В мае этого года в Москве был организован «Демократический союз», он же — один из организаторов и руководителей Ленинградского отделения этой партии. Отсидел по семидесятой статье несколько лет за подобное преступление: антиправительственную надпись на стене Государева бастиона Петропавловской крепости «Вы распинаете свободу, но душа человеческая не имеет оков».
— И только! Такие люди заслуживают уважения. Вижу, наш Уксус теперь в надежных руках. Позаботься, чтобы его подобающе встретили.
— Теперь я понимаю, чем занимаются ангелы: организовывают выступления против тоталитарных режимов, — заключил Фумихиро после прибытия на квартиру Чудотворца.
— Нет, это не так. Мне нужны сторонники в различных кругах. Я должна быть в курсе всех событий, происходящих в стране. Мацумото видит будущее в глобальном противоречии, порождённом в СССР. Чтобы избежать его, в моих руках должны быть все нити местного театра марионеток. Когда приедете в Японию, опубликуйте снятое вами видео.
— Непременно, Дева Ангелина. За эту плёнку дадут хорошие деньги, мы с вами и за год таких не заработаем, торгуя суши.
— Мне наша фирма нужна лишь для того, чтобы Чудотворец свободно мог использовать валюту, ведь в СССР за её наличие можно также легко получить срок, как и за надпись на Государевом бастионе или картинку без надписи на Литейном мосту.
