Глава 3.11. Визит к Первому секретарю Ленинградского обкома КПСС
Митрополит действовал быстро и уже на следующий день позвонил Чудотворцу, сообщив о времени своего визита к первому секретарю Ленинградского обкома коммунистической партии. Договорились, что по пути в Смольный митрополит заедет на машине к собору за Девой Ангелиной.
Незадолго до назначенного времени митрополит подъехал на площадь Растрелли, чтобы лично оценить состояние собора. Ангелина и Чудотворец уже ждали его, прогуливаясь вдоль огромной клумбы, которую представлял центр площади, любуясь красными тюльпанами.
Чудотворец проводил митрополита к собору, показал на запертую дверь и разбитое окно, через которое ему приходится ежедневно лазить, рассказал о состоянии интерьера и необходимости реставрации. Извинившись перед Чудотворцем, что ему не удалось заказать для него пропуск в Смольный, митрополит попросил позвать Деву Ангелину.
— Я здесь, Ваше Высокопреосвященство, — донёсся из пустоты ангельский голос. — Рада приветствовать вас у стен моей Тихой обители. Раз мы пойдём на приём без Чудотворца, прошу помнить, что я не имею плоти и не могу открывать пред собой двери, поэтому прошу вас делать это вместо Чудотворца.
— Хорошо, Дева Ангелина, только давайте мне знать, что вы прошли.
Ангелина дотронулась до митрополита энергетической рукой:
— Вы чувствуете что-нибудь?
— Да, тепло.
— Я буду держать вас за руку, так будет удобнее, так как мои слова, если они будут услышаны посторонними, могут вызвать неоднозначную реакцию. Я заговорю лишь в том случае, если это потребуется.
— Договорились.
Митрополит попрощался с Чудотворцем и открыл для Ангелины заднюю дверь своей машины, чем удивил водителя, ждавшего митрополита, как полагается, у раскрытой им для посадки высокопоставленного пассажира противоположной двери. Затем он удивил водителя ещё больше, так как сам не стал садиться, а обошёл автомобиль и воспользовался дверью, любезно открытой водителем.
На переулке Кваренги машина митрополита остановилась у шлагбаума. Водитель посигналил, но офицер милиции, обслуживающий шлагбаум, оставил это без внимания. Водитель вышел и подошёл к офицеру:
— Это машина митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, мы приглашены на приём к первому секретарю обкома.
— Офицер куда-то позвонил, после чего ответил:
— Извините, но мне не разрешили пропустить вашу автомашину к спецподъезду. Вам следует проехать к центральному входу в Смольный по аллее, которая начинается от площади Диктатуры пролетариата.
Водитель развернул автомобиль и направился по указанному маршруту. Остановившись у ворот, за которыми виднелся памятник Владимиру Ильичу Ленину, водитель, как полагается по этикету, открыл дверь митрополита. К его удивлению, Алексий повторил недавний маневр, направившись к противоположной двери и зачем-то открыл её, словно выпуская человека-невидимку.
Держась за руку митрополита, Ангелина проследовала к центральному входу. Здесь тоже произошла заминка, так как сотрудники КГБ, обслуживающие турникет, велели взять разовый пропуск. Алексий послушно направился в бюро пропусков, где небольшая очередь почтительно расступилась перед священнослужителем. За турникетом, как в аэропорту, стоял металлодетектор. После того, как раздался тревожный звонок, сотрудник КГБ велел митрополиту выложить все металлические предметы и повторить процедуру прохода. Алексий сказал, что звенят панагия и крест, но снимать их он не намерен. Тогда чекисты взяли ручные металлодетекторы и начали проверять одежду митрополита. Ангелина возмутилась и мысленно произнесла:
— Это возмутительно! Обыскивать главу православной церкви!
Неожиданно Ангелина услышала, что синхронно ей эту же фразу проговорил митрополит. Она удивилась. Невозмутимые чекисты продолжали шмонать детектором по одежде священника. Ангелину осенила мысль и она произнесла:
— Немедленно прекратите и вызовите начальника смены! — синхронно проговорил за ней митрополит.
На их совместные требования подошёл человек в штатском и стал объяснять инструкции. Ангелина, решив опробовать справедливость только что возникшей гипотезы, дотронулась до руки начальника смены и проговорила:
— Извините, Ваше Высокопреосвященство, за предоставленные неудобства. Пропустить Владыку без досмотра!
То же самое, слово в слово, к удивлению подчиненных и в подтверждение гипотезы, синхронно повторил начальник.
Ангелина проследовала за митрополитом в приёмную, по дороге соображая, как можно воспользоваться внезапно открывшейся способностью. Секретарша, на столе которой стояла табличка, величаво называвшая её должность «помощником первого секретаря Ленинградского обкома КПСС», доложила шефу о прибытии митрополита.
— Здравствуйте, товарищ Ридигер, что за событие стряслось, что вы стали добиваться непосредственной встречи с руководством города, минуя нашего уполномоченного по связям с православной церковью, — проговорил первый секретарь, едва митрополит в сопровождении Ангелины прошёл в просторный кабинет, исполненный в стиле коммунистического модерна с традиционной галереей портретов вождей пролетариата с доисторических времен до современности, куда, опять-таки традиционно, не вошли портреты периода от товарища Сталина до предшественника ныне здравствующего Генерального секретаря — товарища Горбачёва.
— Здравствуйте, Юрий Филиппович, — ответил на приветствие митрополит. — Не думал я, что главе православной церкви, представляющего верующую часть народа, будет так сложно попасть на приём к главе коммунистической партии города. С каких это пор власть народа стала от народа отгораживаться?
— Если вы имеете в виду себя, как представителя церкви, то у партии и церкви разные цели. Если же вы имеете в виду нововведение с доступом в Смольный, то это вынужденная мера, связанная с ростом уровня демократии. К сожалению, прослеживается закономерность: чем больше в стране демократии, тем сильнее от неё приходится защищаться. Поверьте, если бы мы не ввели пропускную систему, по коридорам Смольного разгуливали бы манифестанты с плакатами. Не принимайте это близко к сердцу, лично к вам партия ничего плохого не имеет. Присаживайтесь и поделитесь, что же всё-таки привело вас в мой кабинет?
— Вопросы церкви, — ответил митрополит, протягивая партийному главе области пачку прошений.
— Что ж вы их не отправили по почте, я бы непременно ответил.
— Все мои предыдущие прошения вы перенаправляли так называемому «уполномоченному» по делам православной церкви, который не способен принимать никаких решений, вот я к вам лично и обратился, ведь некоторые проблемы не требуют отлагательств.
— Вы ведь не хуже меня знаете, что церковь отделена от государства.
— В свете последних веяний, принесённых Перестройкой, — митрополит повернулся к портрету Горбачёва и окрестил его крестным знамением, — в стране наметились тенденции к возврату церковного имущества законному владельцу, ведь в следующем году грядет великий праздник — тысячелетие крещения Руси. В связи с этим я хотел бы затронуть некоторые проблемы. В первую очередь это вопрос о возврате церкви мощей святого благоверного князя Александра Невского, что хранятся в Казанском соборе, и раки для их хранения, находящейся в Эрмитаже.
— А что говорит по этому поводу наш уполномоченный?
— Он даже не хочет признавать великой даты, утверждая, что крещение нескольких киевлян нельзя отождествлять с крещением всей Руси. Я разговаривал по этому вопросу с председателем горисполкома товарищем Ходыревым, но он без вашего согласования боится принять положительные для церкви решения.
— Да, я понимаю товарища Ходырева. Этот вопрос действительно очень сложен. Боюсь, что его надо согласовывать даже на более высоком уровне, — показал Юрий Филиппович на всё тот же портрет. Ведь имущество, ранее принадлежавшее церкви, сейчас находится в ведении государства, которое и является, следуя букве закона, его законным владельцем. Вы направьте свои прошения в Политбюро ЦК КПСС, их там непременно рассмотрят.
— Я это сделал сразу же, как стал митрополитом, но мои прошения пока остались без внимания. Нужен человек, близкий к Политбюро, чтобы ускорить процесс. Вы ведь уже больше года являетесь кандидатом в члены Политбюро, поэтому я возлагаю на вас большие надежды.
— Боюсь, что как только я подниму в Политбюро этот вопрос, так сразу из кандидата превращусь в персонального пенсионера. Надо ждать удобного политического момента. Я обязательно поставлю вопрос ребром, как только стану полноправным членом Политбюро, — заверил Юрий Филиппович, но по оттенку его ауры Ангелина поняла, что он лжет.
Коснувшись руки митрополита, Ангелина решила ускорить решение своего вопроса, и его устами произнесла:
— Есть у меня ещё одна проблема, касающегося Смольного собора.
— Могу сразу вас предупредить, что Смольный собор находится слишком близко к обкому партии, поэтому он никогда не будет передан церкви.
— Я этого и не прошу. Близость собора к обкому не вызывает у партии чувства вины за его плачевный внешний вид? — продолжил митрополит. — Ежедневно сотни туристов приходят полюбоваться на творение Растрелли, но не могут попасть внутрь. Подойдя к собору, они видят разруху, находящуюся в двух шагах от эпицентра областной власти, и невольно сравнивают Смольный институт и Смольный монастырь. И это сравнение явно не идет на пользу власти. В интересах власти разместить на территории собора музей или выставку, а лучше превратить его в концертный зал, предварительно реставрировав.
— Вы совершенно правы, Алексей Михайлович, но бюджет области на эту пятилетку расписан.
— А если церковь поможет в частичном решении финансовых проблем?
— Тогда бы я ускорил вопросы с реставрацией.
— Разрешите тогда моему искусствоведу оценить объём капиталовложений. Для этого требуется свободный доступ на территорию собора.
— Пожалуйста, приходите через месяц, я это улажу.
Ангелина поняла, что и решение этого вопроса попадёт под сукно. Она оставила руку митрополита и коснулась руки главы обкома. К удивлению митрополита тот нажал на клавишу селекторной связи и произнёс:
— Соедините меня срочно с председателем комитета по градостроительству и архитектуре.
— Есть, — ответила секретарша, после чего потянулась минута томительного ожидания. — Председатель КГА на связи.
— Это Соловьёв. Как у нас обстоят дела с реставрацией памятников архитектуры. Меня интересует конкретно Смольный собор.
— Здравствуйте, Юрий Филиппович, — донёсся из динамика бодрый голос. — Насколько я помню, он постановлением Совета министров РСФСР от 1960 года переведен в разряд памятников архитектуры и с этого времени дожидается очереди на реставрацию.
— У вас хорошая память, но не кажется ли вам политической близорукостью то, что историческое здание, находящееся в непосредственной близости от обкома, до сих пор не реставрировано? Прошло уже более четверти века! Какого мнения о нашей власти будут на Западе?
— Мы давно рассматриваем вопрос о реставрации Смольного собора, но сейчас совершенно нет для этого средств, всё брошено на строительство дамбы.
— Опять эта дамба! Сколько народных денег мы в неё вложили? Не вы ли уверяли, что строительство обойдется всего лишь в один миллиард?
— Нет, это ошибся не я, а Севенард.
— У меня складывается впечатление, что вы со своим Севенардом занимаетесь чистым вымогательством. В обкоме чуть ли не открыто бродят слухи о вашей бесхозяйственности и хищениях. Давно следовало бы прислать к вам комиссию партийного контроля. Завтра же прошу изыскать средства для реставрации Смольного собора из числа ранее отпущенных для строительства дамбы, иначе вами займётся партийный контроль и прокуратура. Кстати, у кого хранятся ключи от собора?
— Мы это срочно выясним. Скорее всего, они хранятся в комитете по охране памятников.
— Это уж вы сами разберитесь с председателем того комитета, благо вы с ним работаете в одном здании. Надеюсь, что на «выяснение» у вас обоих до завтрашнего утра времени хватит? В 10.00 у дверей собора будет дожидаться представитель православной церкви, назначенный митрополитом для составления сметы по реставрации, распорядитесь передать ключи ему лично в руки.
— Всё будет исполнено, Юрий Филиппович.
Селекторная связь отключилась. Соловьёв ненадолго задумался, затем снова вызвал секретаршу:
— Найдите в моём графике окно и вызовите ко мне директора Эрмитажа, директора Музея истории религии и атеизма и пригласите нашего митрополита. Темой совещания будет состояние мощей Александра Невского, пусть подготовятся.
— Слушаюсь, Юрий Филиппович.
— Теперь вы удовлетворены, Алексей Михайлович? — спросил Соловьёв у митрополита.
— Вполне, Юрий Филиппович, на небесах ваши труды зачтутся.
— А я не совсем.
Первый секретарь вновь вызвал «помощника» и приказал:
— Прошу передать моё распоряжение о внесении в список лиц, допущенных к проходу через спецподъезд, имя митрополита Ленинградского и Новгородского Ридигера Алексея Михайловича.
Секретарша записала данные митрополита и застыла в ожидании.
— Что стоите? Выполняйте!
— Извините, Юрий Филиппович, но вы назвали только одно имя, а упомянули двух митрополитов: Ленинградского и Новгородского.
Соловьёв засмеялся и пошутил:
— Напротив второго пункта просто укажите: Алексий Второй!
***
— Не пойму, как неожиданно легко Соловьёв решился созвать совещание по вопросу передачи мощей благоверного князя Александра Невского? — поделился с Ангелиной митрополит, когда после визита к первому секретарю обкома партии сели в машину. — Слава тебе, Господи, что услышал мои молитвы!
— Вопрос с мощами ещё далеко не решен. Ваше Высокопреосвященство, если Юрий Филиппович забудет о данном вам обещании, пригласите меня к нему ещё раз. Я бы с удовольствием присутствовала на совещании, где будет решаться важнейший для церкви вопрос, но не смогу, так как в это время буду с Чудотворцем в Японии.
— Неужели визит в Японию для вас важнее помощи Православной церкви?
— Православной церкви я уже помогла, вы даже не догадываетесь о размере моей помощи. Но для Бога все концессии равны, а посещение Японии строго согласуется с возложенной на меня миссией. Как долго я там пробуду, мне пока неизвестно. Как только вернусь, обещаю подать вам весточку, только дайте Чудотворцу номер контактного телефона.
— Приглашаю вас до отъезда в Японию посетить мою резиденцию. Кстати, зачем вам томиться в Смольном монастыре, там ведь так неуютно? Может, переберётесь ко мне? Я обещаю выделить достойные апартаменты.
— Спасибо, я обязательно навещу вас, если вы поможете с транспортом. А Смольный монастырь я выбрала не случайно, так как это опять-таки согласуется с целью моей миссии. К тому же Чудотворец должен написать картину и мне нужно ему позировать.
— Хотелось бы увидеть эту картину! Вы мне её покажете?
— Если завтра привезут ключи, мы приступим к её написанию. Как скоро она будет готова, лучше спросить у Чудотворца.
Машина подъехала к клумбе с тюльпанами, где в нетерпении прогуливался Чудотворец, и остановилась. Выскочивший водитель на этот раз сначала открыл дверь с той стороны, где сидела Ангелина. Обождав несколько секунд, необходимых для неторопливого выхода человека, он направился к двери митрополита.
— Молодец, хвалю за сообразительность, только служба ангелу является привилегией митрополита, в следующий раз так не поступай, высказал митрополит своё недовольство.
— Алексий, спешу тебя обрадовать, завтра нам принесут ключи и ты сможешь приступить к картине.
— Спасибо, Владыко, за оказанную помощь, — воскликнул от счастья художник.
— Не меня надо благодарить, Чудотворец, а Господа, — скромно ответил митрополит.
— Алексий, Владыко хочет, чтобы мы ему показали твою картину. Как скоро ты её напишешь?
— Я буду стараться. Думаю, что к началу осени картина будет готова.
Митрополит передал Чудотворцу визитную карточку:
— Как только картина будет готова, дай знак. Я тут же пришлю свой экипаж, и мой водитель, — митрополит указал на смышленого шофёра, — доставит тебя и Деву Ангелину ко мне в резиденцию.
— Спасибо за приглашение, — поблагодарил Чудотворец.
