Ваш браузер устарел. Рекомендуем обновить его до последней версии.

Глава 72. Праздник ежегодного возрождения природы

      Весть о появлении Богини Тефнут в Ипет-Исуте моментально разлетелась по Уасту. Так как торжества, посвящённые ежегодному возрождению природы проходили лишь по храмам комплекса Ипет-Исут, расположенным на восточном берегу, жрецы многочисленных храмов западного берега обратились к Небуненефу с предложением объединить этот праздник с праздником Долины, проводимом после окончания сбора урожая, гуляния в процессе которого проходили по их храмам. Дело в том, что в обоих праздниках участвовали ритуальные ладьи Амона-Ра и его Божественной семьи, путь которых начинался в главном храме Ипет-Исут, но проходил разными маршрутами по своим уникальным сценариям. Небуненеф с радостью выполнил просьбу жрецов. Совместно с верховными жрецами храмов он разработал обобщённый сценарий, в ходе которого предполагалось сначала выполнение обрядов первого праздника, затем второго. 
      В египетской мифологии Богиня Тефнут считалась огненным оком Ра, поэтому для неё не стало неожиданностью приглашение взойти на символическую ладью повелителя Богов. Ликующему Хору, возлюбленному Амоном, во главе отряда Тефнут было предложено возглавить торжественную охрану, следовавшей за Солнечной ладьёй. 
      Сигналом к началу праздника послужил первый восход над горизонтом после 70-дневного отсутствия звезды Сопдет, одной из самых ярких звёзд на ночном небе, ныне известной как Сириус. 
      Тефнут приняла незримый вид и Небуненеф провёл её к святая святых главного храма — сакральной ладье Амона-Ра, где Богиня взошла на борт, заняв место на золотом стуле возле статуи Верховного Бога, и праздник начался. Заиграли тамбурины. Полтора десятка бритоголовых жрецов подхватили сакральную ладью Амона-Ра и повлекли к выходу из святилища. Тефнут полагала, что ладью понесут прямо, где за гранитными обелисками с золочёнными навершиями располагался вход в зал, заполненный колоннами, но ошиблась. Процессия вслед за Небуненефом свернула налево во двор, заканчивающийся пилоном. Несмотря на тесноту пространства между обелисками это оказалось сделать легко, так как ритуальная лодка не была предназначена для плавания, а представляла собой некую модель длиной не более десяти локтей с приделанными приспособлениями для переноса. Точнее говоря, это были носилки, украшенные под лодку, с установленным на них изваянием Бога, впереди которого едва поместился стул для Тефнут. 
      Здесь её ожидали жрецы храма и гвардия во главе с Хоремхебом. После молитвы и гимна, посвящённому Амону-Ра, шествие продолжилось. Впереди двигался оркестр, оповещая звуками тамбуринов близость главного виновника торжества — изваяния Амона-Ра на Солнечной ладье, за оркестром под песнопения двигались жрецы, следом шёл Небуненеф, показывая путь Солнечной ладье, замыкала шествие гвардия. 
      Пред взором Тефнут открылась перспектива врат пилонов. Восхитившись красотой творения народа, она удивилась, что вокруг не было того самого народа, для которого, по её мнению, предназначался праздник. Лишь пройдя несколько пилонов, когда раскрылась перспектива триумфальной дороги за последним из них, обозначенная сфинксами с бараньими головами, точно такими же, как на оконечностях Солнечной ладьи, она увидела море людей. Люди теснились сразу за линией сфинксов, в тесное пространство между которыми на триумфальную дорогу их не пускали воины. Первое, что бросилось в глаза Тефнут, был ребёнок на плечах матери, стоящей рядом с воином средних лет, по тому факту, что тот занимал пространство у первого сфинкса — главы отряда. Размахивая пальмовыми листьями, ребёнок что-то спросил у матери и, получив ответ, закричал, что было мочи:
      — Слава Богине Тефнут — огненному оку Ра!
      Его крик поддержали мать и зрители, стоявшие за линией сфинксов. Тефнут повернулась к ребёнку и внимательно оглядела отца. Это был мощный рослый воин, тело которого изобиловало мышцами, словно он занимался культуризмом. Тефнут застыла в ожидании, однако воин проявил невозмутимость, словно часовой у знамени. 
      — Воин, меня видят твоя жена и ребёнок, неужели ты лишён такого дара? — прошептала Тефнут.
      — Я вас вижу, Богиня, но я не должен, подобно толпе, выражать свои эмоции, мне следует лишь вас охранять от неё, даже в момент всеобщего ликования. 
      — Хочешь ли ты со своей семьёй примкнуть к моему отряду?
      — Это стало бы большой честью для меня, но я не вправе обойти мнения близких.
      — Вот тебе перо. Близкие рядом с тобой. У вас есть время, чтобы принять решение. Если все будут согласны, когда будет возвращаться Солнечная флотилия воткни перо в шлем, если нет — спрячь. В первом случае тебя заметит Ликующий Хор, возлюбленный Амоном, возглавляющий моих воинов, и предложит следовать за собой. 
      — Богиня, ладья Амона-Ра обычно возвращается по другой дороге, ведущей к храму Хонсу, — вежливо попытался воин устранить «забывчивость» Богини.
      — На этот раз мы будем возвращаться именно этим путём, я тебе обещаю, — ответила Богиня после кратковременного раздумья и протянула воину соколиное перо из пучка — своего символа.
      Неожиданно лицо воина озарилось улыбкой. Он взял перо, повернулся к членам семьи, взглядом спрашивая их согласие, и воткнул его кожу шлема под их дружный крик: «Да!».
      — Мы ещё встретимся, воин, до свидания. 
      Хотя Тефнут была в бестелесной форме, она не стеснялась приветствовать толпу величественными жестами, подчёркивая тем самым своё отличие от каменного изваяния Верховного Бога Египта. Всякий, кто её видел, отвечал на приветствие Богини Живой, остальные смотрели только на каменное изваяние, поэтому отличить её зрящего от слепца было очень даже просто. К великому сожалению Тефнут, слепцов было подавляющее большинство. Также просто было проверять воинов, так как те не были столь невозмутимы, как их командир. Перья в пучке неумолимо находили новых обладателей.
      Короткая аллея сфинксов привела к ограде вокруг храмового комплекса Богини Мут, на территории которого сразу за входными воротами располагалось два храма, образовывая храмовую площадь, по периметру которой выстроились воины, огораживая толпу на территории храма. Ладья Амона перед храмом сделала остановку, дожидаясь, когда из врат «выплывет» ладья Богини Мут, ведомая жрицей со звездой над головой, обрамлённой коровьими рогами — символами Богини Сопдет, и примкнёт в «кильватер», затем двинулась по периметру площади. 
      Пробыв на территории храмового комплекса Мут два часа в ожидании окончания представления, организованного жрецами, Солнечная флотилия, состоящая теперь уже из двух ритуальных ладей, вновь выбралась на фарватер, обставленный теперь уже сфинксами с человеческими головами, взяв курс на южный храм Амона. Здесь за линией сфинксов располагалась низина, уже затопленная поднявшимися водами Нила, поэтому зрители предпочли созерцать шествие с лодок. Не иметь лодку в Уасте считалось признаком нищеты, поэтому плавсредств всевозможных типов, в зависимости от кошелька владельца, было великое множество. Здесь Тефнут впервые услышала возгласы, прославляющие её как повелительницу воды, что несказанно удивило. 
      Вскоре процессия подошла к вратам Ипет-Резит южного храма Амона. Здесь на Солнечной площади её поджидали самые уважаемые граждане Уаста во главе с номархом. Началось представление, посвящённое воссоединению Бога Амона-Ра с Богиней Мут. Первого символизировал жрец, одетый под ипостась Бога Амона — Бога Мина. Роль Богини Мут досталась жрице, участвовавшей в шествии в образе Сопдет. Как только в ходе танца любви свершилось ритуальное совокупление, во вратах пилона появилась ладья Бога Хонсу, символизируя появление у Божественной четы сына. Мгновенно Солнечная площадь наполнилась ликующими возгласами в честь Божественной триады. В храме и по всему городу начались праздничные гуляния с возлиянием алкогольных напитков. В центре торжеств, проводимых в храме, оказались Небуненеф, верховные жрецы храмов, жрецы, игравшие роли Амона-Мина и Мут-Сопдет, а также городская знать и Хоремхеб.
      — Хоремхеб, на обратном пути забирайте в свой отряд воинов с соколиными перьями на шлемах. Сегодня я раздала их около ста штук.
      — Я заметил воинов с перьями. Итого в нашем отряде станет около двухсот бойцов, а нам надо пятьсот, — подытожил Хоремхеб торжественный «проплыв» Богини на Солнечной ладье по «фарватеру» Сфинксов.
      — Впереди ещё западный берег — «город мёртвых». Там расположены заупокойные храмы многих фараонов, в том числе и ваш, Ликующий Хор. Это святое место. Жители восточного берега — «города живых», могут попасть туда либо для погребения близких, либо по праздникам поминовения усопших или подобному нынешнему. Я полагаю, в «городе мёртвых» вы найдёте больше воинов, достойных для пополнения вашего отряда, — обнадёжил Небуненеф. — Предлагаю оставить ваши проблемы на день грядущий и перейти к трапезе. Нас ждут за праздничным столом почётные гости во главе с номархом. Люди изголодались за день и ждут дозволения приступить к ужину. Обычно сигнал к началу пиршества подаю я, но сегодня все ждут только вашей команды, Божественная Тефнут, поэтому прошу вас обернуться зримой для всех и пройти к столу, где вам с Ликующим Хором приготовлены почётные места. 
      — Хотя у меня строгая диета, сегодня я её в честь праздника немного нарушу, чтобы оказать честь вам, Небуненеф, и вашим гостям, — ответила на приглашение Тефнут, одновременно приняв зримый облик.

      Праздничная ночная трапеза продолжалась всю ночь, пока к Небуненефу не подошёл жрец, что-то шепнувший на ухо. Небуненеф незамедлительно передал информацию Тефнут:
      — Богиня, у нас непредвиденные обстоятельства: вода в Ниле поднялась и подступила к Аллее сфинксов, продолжая быстро прибывать. Если мы не выступим в обратный путь немедленно, на рассвете придётся идти по воде. 
      — На причале у Ипет-Исут стоит флотилия, на которую, насколько я помню, согласно вашему плану мы должны пересесть для следования на другой берег. Прикажите кораблям перейти к Ипет-Резит, — посоветовала Тефнут.
      — Это противоречит сложившимся веками традициям, которые мы и так уже немного нарушили. Дело в том, что ладья Хонсу примыкает к шествию только в храме, посвящённому этому Богу, куда из Ипет-Резит идёт своя аллея. По этому случаю в его храме проводится особая церемония, посвящённая появлению у Божественной четы сына, но ещё вчера мне доложили, что вода в Ниле поднимается намного быстрее обычного, поэтому я распорядился внести поправку. Как видите, ладья Хонсу уже примкнула к нам, а церемония его появления прошла сразу после того как приступили к пиршеству. Но эта поправка предусмотрена нашими традициями и означает лишь то, что шествие будет завершаться по главной Аллее сфинксов. Обычно вода в Ниле поднимается на шестнадцать локтей, именно на эту высоту рассчитана триумфальная дорога, но в истории неоднократно случалось, что вода превышала даже 18 локтей. Дорогу, естественно, заливало, но наши архитекторы предусмотрели на этот случай кое-какие конструктивные дополнения. Если вы обратили внимание, сфинксы на аллее стоят очень часто, а кое-где даже подняты над дорогой на каменный бортик. Бортик выполняет роль дамбы, а сфинксы сдерживают напор воды и показывают залитый путь, если вода всё же превысит допустимый уровень. Надо только не упустить момент, когда по аллее ещё можно идти, иначе праздник будет испорчен видом смытых жрецов, цепляющихся за сфинксы. Это, конечно, не приведёт к их гибели, но над жрецами народ будет смеяться, что непременно отразится на величии Богов, которым они служат. Народ Та-Уи привык жить при ежегодно повторяющихся наводнениях. Паводок приносит чёрную землю в долину. До вашего появления в Уасте несколько лет подряд уровень воды в реке не превышал четырнадцати локтей, что неизбежно вело к голоду. Доложу я вам, что наши правители настолько мудры, что установили измерители уровня воды в Ниле и привязали их показания к уровню налогов на следующий год. Согласитесь, Богиня, что и слишком высокий уровень грозит бедой, соизмеримой с засухой, но наш народ готов терпеть временные неудобства, памятуя о нескольких предыдущих неурожайных годах.
      — Я не сомневаюсь в мудрости правителей Та-Уи, ведь эта мудрость подкреплена их общением с Богами. Признаться, ещё вчера мне пришло видение, что мы будем возвращаться именно по главной Аллее сфинксов. Когда выступаем?
      — Прямо сейчас. Я уже распорядился трубить «зарю». Так как дорогу уже начало заливать, мы не проследуем в храм Хонсу по кратчайшему пути, этот путь не приспособлен для шествия в паводок, а проследуем через пилоны и гипостильный зал. Последний, правда, ещё не завершён, но главный проход сквозь него уже очищен от строительного кирпича. 
      Словно дождавшись этих слов Верховного жреца Амона, затрубили тамбурины. Пиршество вмиг закончилось. Тефнут вновь возвели на ладью Амона-Ра. Жрецы и гости храма построились в походную колонну у северного пилона. Врата храма затворились, врата пилона раскрылись, дав возможность нильской воде залить узкий дворик между пилонами. Взору Тефнут предстала бескрайняя водная гладь, по которой лишь сфинксы указывали правильный путь. Оркестранты заиграли, невозмутимо шагнув на залитую водой аллею.
      Народа за сфинксами уже не было, но воины всё же охраняли триумфальную дорогу. Тефнут приветствовала только воинов с перьями на шлемах, давая понять своё особое расположение именно по отношению к ним. Вода быстро прибывала. Когда вступили на аллею, она едва закрывала щиколотки, но когда подошли к пилону Ипет-Исут, она уже закрывала колени. Возле последнего сфинкса всё так же «дежурил» атлет со своим семейством.
      — Да здравствует Богиня Тефнут, повелительница воды! — неожиданно выкрикнула девочка новый титул Богини.
      Тефнут не удивилась, памятуя слова Небуненефа о многолетней засухе. Она поняла, что народ уже успел увязать появление Тефнут с сверхмощным паводком. Отныне в Та-Уи Тефнут не повелительница огня, а повелительница водной стихии!
      Продвижение по узким дворикам, ограниченным пилонами, напомнило процесс шлюзования в современных каналах, за исключением того, что вода не перекачивалась насосами, а свободно перетекала в соседний «отсек». Из последнего воду просто спустили в Священное озеро. В итоге во внутренние помещения храма не попало ни одной капли! Тефнут по достоинству оценила гидротехнические достижения древних архитекторов.
      На этот раз Солнечная ладья свернула в гипостильный зал. Главный проход был обрамлён более высокими колоннами, разукрашенными снизу доверху рельефными рисунками, позволившими архитектору приподнять плоскую крышу прямо над проходом и установить окна, освещавшие центр тёмного зала потоками естественного света непосредственно сверху. Далее теснились более низкие колонны, где работа декораторов ещё продолжалась, свидетельством чему являлись наклонные пандусы, выложенные из кирпича-сырца. По мере освобождения пространства от строительных кирпичиков колонны обзаводились новыми рельефными рисунками. 
      Дорога вывела на широченный двор, равный ширине храма, опять-таки ограниченный пилонами, в центре которого был небольшой храм с постаментами под три ритуальные ладьи. На них жрецы оставили ноши, после чего «новогодний карнавал» считался законченным, но любой желающий мог ещё до конца декады насладиться видом ритуальных ладей, естественно, преподнеся жертвенные дары.
      Тефнут готовилась уже сойти с Солнечной ладьи, но Небуненеф жестом дал понять, что этого делать пока не следует. По суете возле пилонов, ведущим в храмы, Тефнут догадалась, что их запечатывают от проникновения воды. После доклада жрецов, ответственных за закрытие пилонов, Небуненеф распорядился открыть врата пилона, перекрывающего дорогу к причалу. Двор незамедлительно стал заполняться водой. Когда заполнение завершилось, вновь заиграли тамбурины и ладьи были подхвачены новой сменой жрецов. Процессия по короткой Аллее сфинксов двинулась к причалу, где стояли три судна реальной Солнечной флотилии, способные взять на борт не только ритуальные ладьи, но и многих пассажиров. Суда были богато украшены золотом на уровне убранства дворца фараона. На каждом их них была открытая для обзора золотая каюта, выполненная в виде беседки и предназначенная для размещения одной ритуальной лодки. 
      Когда ритуальные ладьи заняли полагающиеся им места и приняли на борт пассажиров, включая городскую знать, суда отчалили от пристани. Несмотря на огромный размер судов, составлявший более ста пятидесяти локтей, это не заняло много времени, так как вода в реке поднялась настолько высоко, что услуги лоцманов, знающих все мели, не потребовались. Праздничные гуляния переместились на Нил. Загрузившись провизией, горожане пересели на лодки и присоединились к кораблям Божественной триады. «Что им ещё остаётся делать, когда поля затоплены? Только праздновать. Очень даже своевременный праздник. Во времена Се-Нефру людей в период разливов привлекали на строительстве пирамид. Люди были благодарны правителю, что тот в период вынужденного бездействия обеспечивал их работой, не только кормил, но и платил деньги за труд», — вспомнила Тефнут.

      Круиз по Нилу с пиршеством на борту весь длился день и продолжился до глубокой ночи. Многих гостей «укачало» от выпитого алкоголя и они заснули прямо на палубе чуть ли не за праздничным столом. Тефнут вспомнила русский аналог Нового Года с анекдотами по поводу заснувших в тарелке с салатом «Оливье», и ей стало неприятно от мысли, что люди за тысячи лет не изменились в лучшую сторону. Она покинула праздничный стол и принялась созерцать побережье. 
      Западный берег казался пустым, лишь в одном месте горело два костра. Комплекс заупокойных храмов находился за чертой линии жизни, то есть, вне досягаемости ежегодно разливающихся нильских вод, приносящих животворящий ил. Отличался от всех лишь одинокий храм, неприступной скалой торчащий средь вод разлившегося Нила, стены которого освещались теми самыми кострами, служившими своеобразными маяками — именно туда держала курс праздничная флотилия.
      Корабль Амона-Ра первым подошёл к западному берегу. Причальной стенкой явились два огромных сфинкса, на головы которых были наброшены огоны швартовов, а тела послужили гигантскими кнехтами. Люди выгружались прямо в водное пространство между сфинксами. Так как сакральные лодки жрецы опять погрузили на плечи, Тефнут не пришлось замочить ноги. 
      — До чего же знакомы эти сфинксы! Точно такие же стоят на Университетской набережной реки Невы.
      — Где-где? — не понял Небуненеф.
      — Это далеко на севере, вам это место незнакомо, — опомнилась Тефнут.
      — Обратите внимание на лица сфинксов. Хотя они были отлиты из камня во времена правления Аменхотепа III и считаются подобием его лица, это не так. Каменные изваяния никогда не делаются похожими ни на одного из правителей. Они лишь символизируют некое Божество по принятым религиозным канонам, — пояснил Небуненеф. — Пред нами заупокойный храм этого повелителя. По обе стороны от пилона гигантские статуи — они символизируют Аменхотепа III с его семейством. Этот храм единственный на западном берегу, расположенный в пойме Нила. Здесь начинается путь Божественной триады на празднике Долины. Обычно это шествие проходит посуху, когда воды Нила находятся в своих берегах, но сейчас кругом вода. К сожалению, кораблям плыть дальше невозможно, слишком мелко. Придётся до берега брести по воде, но вам не о чем беспокоиться, вас понесут на Ладье Амона-Ра, а Ликующему Хору предложат носилки, как мне и всем остальным почётным гостям. До утра мы пробудем в этом храме, затем отправимся по другим заупокойным храмам согласно традиционного маршрута праздника Долины.
      — Объясните жрецам, которые меня понесут, что я могу стать невидимой, чтобы они были готовы к чуду.
      Небуненеф понимающе кивнул головой.

      Утром вышли на берег, «усеянный» храмами. Каждый храм был по-своему прекрасен, хотя по размерам ни один не превысил громаду храма Аменхотепа III, к которому ночью пришвартовывались суда, но ничто не могло сравниться с храмом Тутмоса III, ибо на его крыше Тефнут увидела пирамиду! Она поняла, где желает провести оставшуюся часть времени до выхода в поход против «ничтожного царя Хатти» Муваталли. Перед храмом были построены воины…
      — Сейчас сами убедитесь, что здесь есть люди, достойные стать частью вашего отряда, — обнадёжил Небуненеф.

Навигация по главам:

Предыдущая      ◄      Начало текущей      ►      Следующая