Глава 26. У подножия обновлённой пирамиды
Преодолев не более ста километров, лодка причалила к левому берегу. Уже издали Алина увидела ступенчатую пирамиду, не похожую ни на одну из повстречавшихся за время непродолжительного речного круиза. Грани пирамиды были столь круты, что она казалась одновременно компактной и высокой.
— Вот мы и прибыли к месту назначения. Ещё при моём предшественнике Хуни руины были переложены в семь ступеней. Надо отдать ему должное — он проделал грандиозную работу! Прежде всего, за миллионы лет сместилась африканская платформа. Грани древнего концентратора, чтобы тот заработал, следовало переориентировать по новым сторонам света. Хуни справился с этой задачей. Пока менялась надстройка, я работал в подземных камерах. Я их расчистил, раскопал кристалл и тело Тары. Так как астральной энергии для перезапуска кристалла оказалось мало — перестарались с разборкой руин — после смерти Хуни пришлось надстроить восьмую грань.
— Неужели вы один справились с таким объёмом работ? — изумилась Алина.
— Пирамида восстанавливалась не в один день. Несколько лет, проведённых на расчистке подземных камер, кажется мгновением в бесконечном течение вечности, отпущенной мне Богами. Строители проделали лишь проходы к древним залам, далее я их допустить не имел право.
Оставив лодку у причала, пошли к стройплощадке. Ещё не убраны были два длинных пандуса. Пирамиду и несколько строений подле неё опоясывала стена, вокруг которой раскинулись одноэтажные домики строителей. Прошли ворота, охраняемые воинами, и направились к строению, напоминавшему храм. У входа тоже дежурила охрана, приветствовавшая Ра-Хотепа.
— Доложите Хозяину двух земель о моём прибытии, — скомандовал Ра-Хотеп какому-то чиновнику.
Тот мигом удалился.
— Перед тем, как войти, следует вас предупредить, что в Та-Уи Мнемозину Тару принято величать Нут — богиней неба, Эммануила — Гебом, а Эфлера — Шу. Ра-Хотеп, то есть я, выражаясь языком вашего времени, есть личность виртуальная. Всех людей иного времени привёл сюда я. Здесь не только дэвы, но и люди, нам служившие, которые не смогли в дальнейшем пройти испытание малой смертью, так и оставшиеся людьми и умершие. Все эти личности жили в разное время, однако событие представления их фараону сгруппировалось в короткий промежуток времени нелепым образом. В храме присутствуют не только гости, но и египтяне. На этой церемонии каждого гостя представляет Ра-Хотеп — временная копия фараона Се-Нефру из отрезка жизни представляемой личности. Вы понимаете, что несколько временных копий одного и того же дэва могут ввести в сумасшествие непосвящённых египтян — достаточно им одного подобия Ра-Хотепа с фараоном. Поэтому приходится нам с фараоном разыгрывать некий спектакль, где я выступаю в роли глашатая, представляющего гостей. Тот египтянин, что пошёл якобы докладывать обо мне фараону, в курсе событий, и на самом деле просто делает знак Ра-Хотепу, находящемуся в храме, чтобы тот вышел.
— Как я вас потом найду среди армии Ра-Хотепов?
— По вот этой золотой цепочке на моей шее — она уникальная, но меня искать не надо, я сам к вам подойду. Ничего не бойтесь, в случае чего вы самостоятельно можете вернуться в своё настоящее: путь туда свободен, нельзя только проникнуть в прошлое без сопровождающего, который там жил.
Вернулся посыльный и торжественно произнёс:
— Хозяин двух тронов ждёт вас!
Алина проследовала в храм за Ра-Хотепом, держась, как тот учил, по левую руку от мужчины. На деревянном стуле, больше напоминающий садовую мебель, чем трон, восседал похожий на Ра-Хотепа, как брат-близнец, человек. Его голову покрывал египетский головной убор — кусок материи, свисающий на плечи — поверх которого была надета белая корона со змеёй, а с подбородка свисал причудливый золотой завиток — ещё один символ монаршей власти Египта. Слева от него на маленьком стуле сидела женщина в белом платье. Тронный зал был заполнен людьми, но все они стояли.
Ра-Хотеп поприветствовал фараона:
— О, Хозяин двух тронов, о, прекраснейшая Хетепхерес, представляю вам Нофрет, прибывшую в Инбу-Хедж на торжества по случаю окончания восстановления дома Богов из далёкой северной страны, территорию которой полгода покрывают снега.
Фараон встал и подошёл к Алине:
— Вот почему у вас такая удивительно белая кожа! Ра-Хотеп, не отпускайте Нофрет, пока её не изваяет в камне наш придворный скульптор — пусть он это сделает в цвете, чтобы отразить белизну кожи.
— Слушаюсь, Хозяин двух тронов, — почтительно ответил Ра-Хотеп.
— Вы так молоды! Сколько лет вам, Нофрет? — поинтересовался фараон.
— В нашей стране женщинам не принято задавать вопросы о возрасте, но вам, Хозяину двух тронов, я могу открыться — мне двадцать восемь.
— А выглядите вы значительно моложе. Среди моих гостей вы, пожалуй, будете самой молодой, не правда ли, Хетепхерес?
— Да, Хозяин двух тронов. Можно мне пригласить Нофрет в свою свиту, чтобы она не заскучала, а то к нам прибывают сплошь мужчины?
— Конечно, Хетепхерес, вам вместе будет значительно веселее.
Ра-Хотеп подвёл Нофрет к трону Хетепхерес, поставив её чуть сзади, и направился к выходу. Через некоторое время он вернулся, сопровождая седовласого бородатого мужчину. Алина удивилась, но всё поняла, увидав на шее Ра-Хотепа другую цепочку, и успокоилась.
— О, Хозяин двух тронов, о, прекраснейшая Хетепхерес, представляю вам Леонардо, прибывшего в Инбу-Хедж на торжества по случаю окончания строительства дома Богов из далёкой страны по ту сторону Средиземного моря.
«Леонардо? Неужели сам Леонардо да Винчи?» — промелькнула мысль в голове Нофрет.
Далее представили ещё несколько гостей, имена которых совершенно ничего не говорили Алине. Однообразная церемония затягивалась, становилось скучно. Алина стала рассматривать гостей. Несмотря на однообразное одеяние, этнические египтяне легко распознавались по равномерному загару тела и мускулатуре. Чувствовалось, что многие гости впервые надели набедренные юбки, претерпевая в них определённое неудобство. Среди гостей были представители разных рас. Алинино внимание привлёк статный гость горделивой осанки, отличающийся от большинства прочих гостей атлетическим телосложением. Его равномерный загар имел красноватый оттенок, черты лица были отдалённо схожи с чертами жителей крайнего севера, а тело было покрыто татуировками — всё это косвенно выдавало в нём вождя одного из индейских племён.
Гостям церемония представления, видимо, наскучила ещё больше, поэтому многие между собой тихонько переговаривались. Алина заскучала, так как единственной, с кем можно было пообщаться, не бродя по тронному залу, была Хетепхерес, но та была занята церемонией. Это подметил один из гостей, по чертам лица нечто среднее между французом и евреем, ловко подойдя к Алине и тихонько представившись:
— Мишель де Нотрдам. Разрешите, Нофрет, скрасить ваше одиночество?
— Вы француз?
— О, вы знаете Францию? Я угадал: вы не из этого века! Смотрю на вас, и никак не могу понять, какой вы национальности?
— Я русская.
— А, знаю, это где-то в Сибири. Я почему-то представлял русских с раскосыми глазами и широкими скулами.
— Так выглядят монголы.
— Но по разрезу глаз вы не европейка, это точно.
— Нашествие Батыя, если вы такого знаете, не обошло стороной Русь. Во многих русских часто можно увидеть признаки монголоидной расы.
— Значит, вы проживаете, по крайне мере, после XIII века.
— Я живу в конце XX, — поправила Алина.
— А я живу в середине XVI, после окончания университета в Пьемонте занимаюсь медициной.
— Я тоже врачевала, правда, без медицинского образования.
— Вы занимались знахарством! Вас не покарала инквизиция?
— Покарала, только в наше время она уже так не называется, хотя методы работы сохранила. Инквизиция меня принуждает стать астрологом.
— Вы знаете, и меня тоже! У нас так много общего!
— Я слышала об одном астрологе с именем, похожем на ваше, но он, кажется, итальянец.
— Как его звали?
— Нострадамус.
— Да! Так это же я! Я стал называть себя на латинский манер — так было принято среди медиков — сразу после окончания университета.
— Тише, вы мешаете церемонии, — Алина осадила пыл разгорячённого француза.
— Да, да, — раскланялся по сторонам в извинениях будущий астролог, перейдя на шёпот:
— Вы знаете, Нофрет, я ничего не смыслю в астрологи. Помогите мне, как астролог астрологу: что будет в ваше время?
— Извините, Мишель, но это мне делать запретили. Расскажите лучше о том статном джентльмене экзотической наружности. Вы присутствовали на его представлении фараону?
— Это вождь какого-то индейского племени майя, я о таком раньше никогда не слышал. Называли его имя, но я не смог его запомнить, уж больно оно под стать его наружности.
— Интересно. В местах, где некогда проживали майя, обнаружили покинутые города, в одном из которых, кажется Чичен-Ице, нашли ступенчатые пирамиды. Вот бы там побывать!
— Извините, господа, я краем уха слышал, что вы говорите о России. Хоть я и потомок шотландских королей, судьба наградила меня счастьем служить этой стране. Честь имею представиться: генерал-фельдмаршал Яков Брюс.
Алина взглянула на неожиданно вступившего в беседу мужчину с усиками времён Петра Первого, и изумилась:
— Неужели тот самый знаменитый чернокнижник из Сухаревской башни?
— Я рад, что молва обо мне дожила до XX-го века. Нофрет — не русское имя. Как вас, госпожа, на самом деле величают?
— От вас, астрологов и чернокнижников, ничего не скроешь. Я ещё ничем не успела отметиться в истории, поэтому настоящее моё имя вряд ли что-нибудь вам скажет. От рождения я — Алина Власова, затем вынуждена была сменить имя на Елену Крюкову. В Тибете мне дали имя Дэви Алина.
— Та самая Елена Крюкова? — неожиданно раздался ещё один шёпот по-соседству.
Алина обернулась. Перед ней оказался мужчина средних лет с ожогами на лице.
— Вы меня знаете?
— Нет, но среди выживших экстрасенсов ходят слухи, что интриги ведьмы, называвшейся этим именем, привели к развязыванию ядерной войны! Не вы ли это?
— Как вы смеете так разговаривать с дамой! — вступился генерал-фельдмаршал.
Назревал конфликт. Уже никто не наблюдал за церемонией представления очередного гостя. Всеобщее внимание переместилось на Нофрет и её окружение. Се-Нефру подал знак страже. Вмиг среди конфликтующих возник Ра-Хотеп, который вывел мужчину с обожжённым лицом из тронного зала. Конфликт разрешился, однако Алина замкнулась и, приблизившись к трону Хетепхерес, дала понять мужчинам, чтобы те её более не беспокоили.
